Свободный человек в свободном море

share on:

Об Алексее Солянике можно рассказывать много. Сын одного из самых известных в СССР капитанов. Море в нем с рождения и всегда оказывало влияние на его жизнь.

Сегодня Алексей на своем тримаране Gulf Streamer, история которого полна драматизма, в одиночку ходит по морям и океанам. В перерывах между дальними походами, будучи в Киеве, Алексей зашел на чашку кофе к друзьям в редакцию «Шкипера». Наша беседа, конечно, о море и парусах, о детстве и юности, о жизни в особенном городе Одессе, где почти все мальчишки бредят морем…

Как ты пришел в мир парусов?

В яхт-клуб меня привел дед – Александр Иванович Шамрай. Он был капитаном яхты «Гранат» и начальником водной станции Одесского высшего инженерного морского училища. Я начинал ходить на «Кадете», потом на «ОК-динги», позже перешел в класс «Финн». В конце семидесятых выполнил норматив мастера спорта. После этого гонялся в классах «Солинг», «Торнадо», а потом уже пересел на четвертьтонник.

Твой папа был моряком, да еще,пожалуй, самым известным в Одессе?

Отец был капитаном – директором китобойной флотилии «Слава». Возглавил он ее в 1946 году. Это была первая китобойная флотилия в Советском Союзе. В то время она была очень нужна, ведь после войны страна голодала, а они привозили китовый жир, муку и, кроме того, амбру, за которую государство получало твердую валюту. Потом отец стал капитаном – директором китобойной флотилии «Советская Украина», которая тоже базировалась в Одессе. Когда флотилия приходила в Одессу, весь город высыпал на улицы. Знаменитая оперетта Исаака Дунаевского «Белая акация» посвящена как раз китобоям. Музыка из этой оперетты сейчас исполняется на часах здания Одесской Думы. Этот мотив стал одним из символов нашего города. Отлично помню, когда цвела акация в нашем дворе, папа приходил из рейса.

Отец, конечно, направил меня по своим стопам. В 1977 году я поступил в Одесское высшее инженерное морское училище на судоводительский факультет. Хотя уже тогда я четко знал, что профессиональным моряком не стану. Мне казалось что, морская романтика уже исчезла. Все далекие земли были открыты, морские приключения канули в Лету. В основном моряки промышляли разного рода мелкой торговлей (так называемой школой) и за сет этого прекрасно жили. Поэтому все рвались в училище. На мою специальность был конкурс 14 человек на 1 место. А я хотел заниматься математикой или физикой. Поэтому через полгода обучения на судоводителя я сказал ректору, что ухожу и устроился лаборантом в институт физики. А в следующем году поступил в Одесский государственный университет имени И. И. Мечникова на механико-математический факультет. На втором курсе я уже написал первую научную работу. Где-то к третьему курсу был готов диплом, а на четвертом получены основные результаты кандидатской диссертации и заведующая кафедрой попросила меня выбирать, или научная работа, или парусный спорт. Я выбрал науку, ушел из яхт-клуба. Немаловажным для меня тогда при выборе профессии было и то, что никто не мог сказать, что весь мой успех и последующая карьера связаны с деятельностью и авторитетом отца. Возможно, это было и по-юношески, но для меня важным. В математике же я твердо мог быть уверен, что добился всего сам.

Как отец отнесся к выбору сына?

В целом нормально. Он очень нервничал вначале, но потом понял, что это «мое». Когда я окончил университет, то поступил в аспирантуру. Тогда возникла небольшая проблема: в Одессе не было научного совета, где бы я мог защититься. Мой научный руководитель отправил меня на защиту в Москву, в Математический институт Академии наук СССР им. В. А. Стеклова. Это был самый высший возможный уровень. В то время, да и сейчас, МИАН им. В. А. Стеклова или «Стекловка», как ее называют, очень серьезное научное учреждение, по уровню не уступающее ни Принстону в США, ни Кэмбриджу в Англии. Правда, для защиты мне пришлось полгода пожить в Москве и делать доклады на разных научных семинарах. После успешной защиты кандидатской диссертации мне присвоили звание доцента, я начал преподавать в Одесском университете и параллельно вернулся к парусному спорту, но уже на любительском уровне.

В то время с Генрихом Августовичем Иттером, замечательным яхтсменом, мы ходили на четвертьтонннике «Ариэль» в далекие походы, побеждали в гонках как в СССР, так и за рубежом. Своим ходом добирались на регаты в Грецию, участвовали там в чемпионате мира, что, конечно, очень запомнилось. Потом, уже после распада СССР, мы получили карбоновую лодку «Анатолия», которая была куплена за деньги Черноморского морского пароходства. Под его эмблемой BLASCO мы также гонялись на различных соревнованиях, в том числе и международных. Сейчас «Анатолия» находится в Киеве в очень хороших руках.

Владимир Кулиниченко в гостях на борту Gulf Streamer в бухте Марсамхетт на Мальте

Когда мы на «Ариэле» находились в Греции и между двумя регатами остановились в Салониках, как раз начался путч. Греки сразу начали подходить к нам, предлагали еду, помощь, высказывали слова поддержки. Один из членов сопровождающей группы нашего экипажа, не буду называть фамилию, подошел ко мне и предложил не возвращаться домой, а остаться в Греции. Я в шутку, но с серьезным выражением сказал, что я же комсомолец, как можно такое предлагать! Тут он похлопал меня по плечу и сказал, что: «молодец Леша, я тебя проверял». Как в анекдоте про скрипачей на конкурсе: всегда, когда группа советских граждан ездила заграницу, хотя бы один был из КГБ. Но я то об этом знал и на провокацию не поддался.

В начале 90-х годов на нашей кафедре начался полный развал. Наверное, как и везде. Моя зарплата доцента составляла примерно 10 долларов в месяц на тот момент. Конечно, спасали поездки за границу по приглашению зарубежных институтов. Таких как Автономный Университет в Мадриде, например. Туда меня пригласили еще во времена махрового социализма. А дело было так. Заведующая кафедрой математического анализа и мой научный руководитель Элеонора Александровна Стороженко была приглашена в Валенсию по научному обмену. Она предложила сотрудникам кафедры передать через нее письма, которые она сможет бросить в почтовый ящик в Испании. Ведь в те годы послать письмо за границу (чтобы оно дошло) было не так просто. Я как раз в то время решил одну задачу Рубио де Франсиа, известного испанского математика, и написал от руки решение. Вышло примерно страниц десять. Я запечатал его в конверт и отдал Элеоноре Александровне. Через некоторое время мне пришло письмо из испанского университета с предложением приехать для научной работы на две недели. Для меня это было полной неожиданностью. Я снял со сберегательной книжки все свои сбережения и купил билет на самолет в Мадрид. Прилетел без копейки в кармане и, когда встречавший меня человек спросил, в какой отель меня везти, я растерялся, а он, поняв, что у меня нет денег, достал из кармана пачку песет в эквиваленте около тысячи долларов и сказал: «Это не проблема. Вам на сегодня хватит?» В итоге за две недели в Испании я заработал колоссальные по нашим меркам деньги – почти три тысячи долларов.

Но такие поездки не были частыми и в целом заниматься наукой в Украине тогда было очень тяжело. Большинство моих успешных коллег уехали: кто в Европу, кто в Штаты. Многие до сих пор там живут. Мне уезжать не хотелось, я ушел из университета и начал заниматься бизнесом. Вначале недвижимостью, потом торговлей нефтепродуктами, уже в Киеве.

Ты жил тогда на два города?

Я переехал в Киев, потому что условия работы этого требовали. Необходимо было иметь офис в столице. Да и ездить туда и обратно было накладно, так что я в начале арендовал квартиру, а потом понял, что лучше ее купить, что и сделал в 2000 году. До сих пор останавливаюсь в ней, когда приезжаю, как на пример и в этот раз. В ней сейчас живут моя младшая дочка со своей мамой.

Ты также работал в Одесской мэрии?

Это тоже произошло довольно случайно и при трагических обстоятельствах. В начале двухтысячных годов появились инвесторы, которые предложили финансирование некоторых инфраструктурных проектов в городе. Городу необходима была новая ТЭЦ, канализационный коллектор глубокого залегания на водоканале, реорганизация в структуре теплоснабжения города. В то время мэром был Эдуард Гурвиц. У него были очень хорошие идеи. Он хотел ввести в руководство города молодых людей с высшим образованием, менеджеров экстра-класса, работающих по западным образцам. Нужен был профессионал высокого класса, желательно молодой человек, не связанный со старой коррупционной системой, который бы стал вице-мэром и занимался решением наших инфраструктурных проектов. И такой человек нашелся – это был Вячеслав Карев. Гурвиц назначил его своим заместителем по вопросам ЖКХ, с ним у меня сложились хорошие отношения. Но довольно скоро случилось несчастье. Он только начал заниматься конкретикой, в том числе проблемами утилизации мусора, с чем также была проблема в Одессе. Это была сфера интересов одного местного «авторитета» по кличке Марадона, который контролировал этот бизнес. В итоге Вячеслава встретили в подворотне двое молодчиков с бейсбольными битами и били по голове до тех пор, пока череп не раскололся. Он чудом выжил, несколько месяцев пробыл в реанимации. Естественно, к активной работе он уже не вернулся. После этого надо было искать нового человека, который бы пошел работать на эту должность. Конечно, при таких обстоятельствах никто не хотел идти туда. Однако это был наш проект, и отказываться от него под давлением бандитов было как бы стыдно. В итоге таким человек пришлось стать мне.

Я проработал в мэрии меньше года. Что-то мне удалось реализовать, в частности провести реорганизацию теплоснабжения, оптимизировать поставку газа, реанимировать инвестиционную программу водоканала. Однако полностью выполнить намеченное не удалось. Причин было много. В основном это коррупция и воровство на всех уровнях. Начиная от депутатов горсовета и заканчивая дворником. Собственно также, как и сейчас. Только сейчас, при нынешнем мэре Труханове, взятки стали в несколько раз больше, а чиновники еще наглее и уже ничего не боятся. В итоге я ушел.

Gulf Streamer на Мартинике, Карибы, 2018 год

Как пришло понимание, что пора менять устоявшуюся жизнь на берегу и уйти в море. Что говорил внутренний голос, ведь тебе уже было не 20 лет и не 30?..

Да, было почти 50. Внутренний голос говорил о свободе. И ты знаешь, я думаю, что он есть у каждого человека. Сколько людей я не встречал на своем пути, почти все говорят, что они тоже бы хотели жить в море на яхте, но есть обстоятельства, которые сдерживают. Я сам заметил, что крутился, как белка в колесе, и так без конца. Надо было уходить.

В 2005 году я купил тримаран «Гольфстрим» и вместе с Андреем Топталовым погнал его в Грецию на ремонт. Мы вдвоем дошли до Босфора за 24 часа. В Турции Андрей сошел на берег, а я уже один дошел до Пирея в Греции. Так началось мое долгое одиночное плавание.

При этом я не ставлю себе целью скорость, рекорды или совершение кругосветного перехода. Не вижу в этом смысла. Например, я прошел Атлантику в одиночку, но ничего такого героического в этом не вижу. Цель у меня одна – жить в гармонии с самим собой, с миром и делать что-нибудь полезное. Поэтому я и занимаюсь математикой. Исследую вопросы устойчивости динамических систем, доказываю теоремы, пишу статьи, делаю доклады. Как ни странно, а именно сейчас у меня наиболее продуктивный период. Находясь на борту, я постоянно что-то читаю, пишу работы. Математика отнимает много времени, а сейчас у меня его достаточно.

Есть и конкретные результаты. В 2015 году я делал доклад в институте Анри Пуанкаре в Париже. Это один из лучших математических центров в мире. Я был на тримаране в Испании, стал на якорь вблизи городского пляжа, сел в тузик и отправился к берегу. Пришвартовал тузик недалеко от бара, попросил бармена за ним присмотреть, отправился на вокзал, купил билет до Барселоны и оттуда уехал в Париж на 5-дневную конференцию.

Как же дресс-код?

Да вот так – выступал в майке и джинсах. Возвращаюсь потом в Испанию, тузик на месте, но бармен шокирован – спрашивает, где ты был, лодка почти неделю на якоре стоит, мы же волновались!

В 2016 году уже на Карибах поехал на международную конференцию по теории аппроксимации в Саванну, штат Джорджия в США. Потом меня пригласили в университет Бэйлор в Техасе. Од ним словом, я активно работающий математик.

Утренний кофе напротив пляжа Муллет на острове Сен Мартен, Карибы

Как туда добирался?

Это интересная история. Меня пригласили на конференцию, но чтобы попасть в США, нужна виза, которой у меня не было. Я узнал в Интернете, что на Барбадосе, немного наветреннее Гренады, где я стоял в это время, есть посольство США. Написал им письмо, мне назначили встречу-собеседование. Но идти туда пришлось против пассата. При этом расстояние – не меньше ста миль. Это было очень сложно. Я порвал грот и миль 20 не дошел. Вернулся на Мартинику, заклеил грот и, выйдя с Мартиники, понял, что при этом ветре одним галсом могу дойти до Барбадоса. Когда туда пришел, я не пошел в марину, а стал, как обычно, напротив пляжа, на тузике вышел на берег. Там у меня уже была куча знакомых, еще с прошлого визита. Ведь пришел с Канарских островов я как раз сначала на Барбадос. Так что я с ними два дня пиво пил на пляже и потом в майке, порванных шортах пошел в посольство США. Там все устроено очень строго и сначала сотрудники отказывались меня принимать, пока какая-то сердобольная девушка меня не выслушала. Я рассказал, что пропустил собеседование, попросил назначить новое. И тут вдруг она сказала, что собеседование для меня будет прямо сейчас.

Представитель посольства, проводивший собеседование, поинтересовался целью поездки, а я отвечаю, что я профессор математики и еду на конференцию. Он спросил тему конференции и, когда узнал, что я занимаюсь стабилизацией динамических систем, то спросил: «А как вы их стабилизируете»? Я ему легко объяснил, что для того чтобы стабилизировать нестабильный цикл какой-либо динамической системы, необходимо взять сечение Пуанкаре, рассмотреть на нем соответствующие точки пересечения фазовой траектории. Так возникает дискретная динамическая система, которая имеет характеристическое уравнение линейной части и соответствующие комплексне корни. Они приведут нас к образу единичного круга при полиномиальном отображении…На этом он меня остановил и сказал: «Этого достаточно, вот ваша виза».Так я получил визу в США на 10 лет.

Расскажи о лодке.

Тримаран Gulf Streamer был построен в конце 1973 года. Яхту построили по заказу американца Филиппа Вэлда на верфи Аллана Вэйтса в Массачусетсе (США). Дизайн тримарана выполнил известный конструктор Ричард Ньюик. Это 60-футовый тримаран, шириной больше 27 футов и площадью парусов 125 кв. м. Весил он 7 тонн. В то время это была самая быстрая парусная яхта на планете. Ее спроектировали специально для участия в гонке одиночок OSTAR 1976. После спуска на воду тримаран участвовал в различных соревнованиях в Европе и Америке, ходил и на Карибы. Государство Гренада даже выпустило почтовую марку с изображением Gulf Streamer.

Первый спуск тримарана на воду в 1973 году. На поплавке — слева первый владелец Филипп Велд и справа конструктор Ричард Ньюк. Следующий раз Ричард Ньюик был на борту Gulf Streamer через 40 лет во французском городе Сет на праздничной регате, устроенной в его честь.

В 1976 году по пути из США в Англию, для участия в OSTAR, Филипп Вэлд вместе со своїм напарником попал в жестовий шторм. Высота волн доходила до 12 метров. Одна из них перевернула тримаран. Экипаж провел пять дней на перевернутой лодке, пока их не обнаружило английское судно. Но на нем не было при способления, чтобы поднять тримаран на борт, и его оставили в океане.

Потом Филипп Вэлд около 3 месяцев занимался поисками яхты, но это непростая задача, и ему пришлось отказаться от нее. А еще через несколько месяцев ее нашли моряки судна Черноморского пароходства и доставили в Одессу.

Филипп Вэлд построил новый тримаран Moxie и в 1980 году все-таки выиграл OSTAR. По-моему, он стал единственным американцем, который выигрывал эту гонку и стал на родине национальным героем. Позже он написал книгу Moxie, в которой описал и историю Gulf Streamer. По иронии судьбы, в 1976 году вместе со своей женой он был в круизе на крымско-кавказкой линии и выходил на берег в Одессе. Уже позже он узнал, что как раз в это время тримаран стоял в одесском порту. По возвращении в США он писал письма в «Катера и Яхты», предлагал помочь в работе по его восстновлению. Даже выступил с идеей профинансировать участие тримарана под. советским флагом в OSTAR. Но наши официальные лица проигнорировали все его предложения.

Яхта попала в Одесский яхт-клуб. Никто не понимал названия Gulf Streamer и его перевели как «Гольфстрим». На самом деле название яхты означает «пересекающий залив». Что интересно, после того как Вэлд потерял тримаран, он построил еще один точно такой же и назвал его Rogue Wave – «Большая Волна», в честь той волны, которая перевернула Gulf Streamer.

Тримаран, попав в Одессу, поменял много владельцев. Последним была компания «Синтез Оил», на нем ходил Александр Киричук, а потом Александр Рябченко. Но тогда лодка уже находилась в печальном состоянии, и я ее купил у него за смешные деньги.

Gulf Streamer поднимают на борт советского судна «Николай Ананьев», Атлантический океан, 1976 год

Когда покупал эту яхту, то понимал, что экипаж будет состоять из одного человека – тебя?

Да, конечно. Я хотел купить яхту для одиночного плавания. Мне нравится ходить одному, без экипажа. Более того, я собирался жить на борту. На моем тримаране очень удобно жить. Солнечные панели обеспечивают электричество на борту, а за пресной водой всегда можно сходить на берег. Не надо соблюдать дресс-код или, скажем, обувать ноги в ботинки. Я люблю свободу, а море дает такую возможность быть свободным. Если мне наскучила бухта, в которой я стою, то я снимаюсь с якоря и иду в соседнюю, или в другую страну, или пересекаю океан и прихожу на другой континент.

Однако каждая свобода, она чего-то стоит: да, у меня нет того комфорта, как в квартире, нет душа, готовить еду приходится в стесненных условиях. Лодка-то спортивная.

Почему ты выбрал тримаран, а не однокорпусную яхту?

Во-первых, он очень быстро ходит по сравнению с однокорпусной яхтой, поскольку не имеет балласта и, следовательно, легкий. Есть, конечно, и обратная сторона медали – тримаран после переворота не возможно самостоятельно вернуть в первоначальное положение. Однако вероятность переворота тримарана крайне низкая. При этом, если у однокорпусной яхты случилась пробоина в корпусе, а такое происходит довольно часто, например, ночью в океане можно столкнуться с дрейфующим контейнером, то яхта тонет. А тримаран не утонет, как показывает опыт Gulf Streamer, даже перевернувшись, он остался на плаву.

У меня была похожая ситуация: возле острова Майорки налетел белый шквал и положил тримаран парусами на воду. Однако он не перевернулся, а вернулся в исходное положение.

Каким образом ты выбираешь маршруты?

Gulf Streamer в Черноморском яхт-клубе, Одесса

Что мне нравится в море: в отличие от суши ты можешь выбрать любую дорогу. Как я выбираю маршрут? Ну вот, например, как-то Андрей Топталов и Алик Никитин подарили мне удочку и я начал пытаться ловить тунца под Мармарисом. Но что-то тунец не идет и я подумал, почему-то, что в Тунисе, скорее всего, тунец есть. Ведь название созвучно. На следующее утро поднял якорь, ни с кем не попрощавшись, ушел в Тунис. А идти далеко, я устал, начал смотреть на карту, где бы отдохнуть. Смотрю – маленькая-маленькая точка, остров Мальта. Я там никогда не был, решил переночевать. Зашел туда 14 декабря на одну ночь отдохнуть, а ушел в апреле следующего года, так мне там понравилось. И до Туниса не дошел. Хотя позже я таки пошел в Тунис и там действительно очень хорошо ловится тунец, как и под Алжиром.

Примерно так и принимаю решения относительно того, куда пойти. Или, скажем, был на Мальте, стало холодно. Но подумал, что Земля круглая и где-то ведь сейчас тепло. Поэтому поднял якорь и пошел в тропики. Обогнул Сардинию, пришел в Испанию. При этом постоянно останавливался. Мне не очень нравятся длительные переходы, ведь интересно посмотреть новые места, пообщаться с людьми. Нашел на испанском побережье совершенно фантастический городок Ла-Эрадура, на Коста-Тропикал. И так мне там понравилось, что решил остановиться подольше. Новый год там и встретил и еще недели две пробыл. Потом вышел из Гибралтара и пошел в Марокко. Оттуда на Канары и дальше…

Проблем со стоянкой не возникает?

Обычно нет. Я всегда стою на якоре.

Английского языка хватает для общения?

Вполне. Кроме Франции. Там обращаешься к человеку на английском, а отвечают на французском. Но это нормально. Ты говоришь на английском, они все понимают. Отвечают тебе на французском – ты ничего не понимаешь. Но если тебе что-то надо, то все сделают.

Скажу, что люди в основном очень доброжелательно относятся к таким путешественникам, как я. Кроме проверяющих органов. Береговая охрана разная бывает. Например, в Турции, строгая, но человечная, а в соседней Греции наоборот очень вредная. В моей практике разное бывало. У меня ведь не было визы, но обычно средиземноморские страны к этому относятся спокойно и только Греция исключение. В каждом месте надо выбирать соответствующую линию поведения.

Математический тип мышления как-то влияет на твои путешествия?

Математика играет скорее философскую роль. Приведу пример, связанный с парусом. Ты идешь под спинакером в сильный ветер и тебя начинает бросать в брочинг. Ты уваливаешься, но моментально попадаешь в наветренный брочинг. В итоге яхту раскачивает, может положить, парус можно порвать, она может скрутить непроизвольный «фордак». И вот понимание того, как крутить штурвал так, чтобы этого не произошло, это как раз пример из теории стабилизации динамических систем. Это то, в чем я специалист. Чтобы такого не случилось, надо, грубо говоря, принимать решения не адекватно, а с запаздыванием. Когда я понял эту параллель, то начал наблюдать за яхтсменами. Бывают шкиперы, которые сразу реагируют на определенные раздражители. Недобрали парус после поворота, он сразу орет на команду. Что в итоге приводит к конфликтам. Огрызается на замечание мгновенно или сам бежит и рвет из рук у матросов шкоты. А опытный шкипер действует иначе, с небольшим запозданием. Тормозит как бы. Может даже принять кое-что крепкое для этого. Это кажется не эффективным, но на самом деле это очень эффективно, ведь он гасит нарастающее напряжение. И это связанно с математикой.

Математику, на мой взгляд, напрасно называют точной наукой. Как раз основная сила математики в том, что она дает качественные ответы. Можно сказать, что она бывает жесткой и мягкой. Таблица умножения, например, это жесткая математика, а качественная теория дифференциальных уравнений, которыми я занимаюсь, мягкая. Их не надо решать. Достаточно знать их общие свойства, чтобы выработать определенные алгоритмы, с помощью которых, не решая уравнения, можно добиться стабилизации. Эта математика ближе к философии.

На борту легендарного тримарана Moxie

Каким ветром тебя занесло домой?

Во-первых, я соскучился по детям. У меня две дочки, сын и две внучки. Вторая причина – получение биометрического паспорта. А третья связана была с бизнесом дочки.

Что наиболее памятно за годы путешествий?

Больше всего мне запоминаются места. Я очень полюбил Мальту, Сицилию, особенно Маринеллу, это на северо-востоке Сицилии. Я там очень долго простоял, потому что там уникальные места, просто сказка.

Также помню, как пришел на Сицилию, подгоняемый сумасшедшим ветром сирроко. Представь себе, ветер был так горяч, что к лебедкам нельзя было прикоснуться, они были раскаленные. Я кое-как встал на якорь, а на утро все кончилось. Вместо ветра пошел легкий дождик. А в городе был праздник Космы и Дамиана. Очень красочное и захватывающее событие с различными конкурсами и процессиями. И вот тогда, когда трудности уже были позади, а вокруг шумел праздник, стало очень хорошо.

Воспоминания на самом деле больше связаны даже не с морем, а с берегом. Очень запомнились мне ущелья на Крите, да и на той же Сицилии. Там нет туристов, да и сами жители туда редко заходят. Ты можешь гулять один, проходишь через апельсиновые сады, можешь собирать те плоды, которые лежат на земле, подымаешься вверх, а там горные озера и река. Ты купаешься в горном озере под сенью цветов среди черных стрекоз, которые вокруг летают. Просто волшебно.

Рядом с Критом небо ночью все пылает, как шатер из звезд.

Или вот необыкновенное чувство я ощутил, когда шел сам по Атлантике и осознал тот факт, что я один. В одну сторону – тысяча миль, в другую сторону – тысяча миль. Ни рыб, ни птиц, никого. Мистическое чувство. И я абсолютно не запомнил тяжелые моменты этого перехода. Они были, конечно, но забылись.

Какие средства навигации ты используешь?

У меня есть GPS и рация с AIS определителем. А кроме того, компас и мячик-глобус, его фотография была напечатана в «Шкипере».

Долгосрочные прогнозы ты не строишь? Где будешь через полгода, сказать не можешь, а через неделю?

Пока лечу в Лиссабон, потом иду на яхте OZ в Марсель, а дальше, как карта ляжет.

Хочу вернуться в Европу в этом году, у меня есть план участвовать в Rolex Middle Sea Race.

Много встречаешь таких же морских скитальцев? И чем вы отличаетесь от других людей?

Да, такие скитальцы есть. Хоть нас и немного. Есть хорошая песня Владимира Высоцкого «Одиночка». Там есть такие слова: «Мореплаванию, простите, в одиночку наше общество предпочли». Это я такой общительный, а большинство других яхтсменов-одиночек, что мне встречались – нет. Хотя, конечно, и у меня бывают моменты, когда я выключаюсь и не хочу никого видеть, ни с кем говорить. Но это скорее от нехватки времени. Как видишь, даже сейчас во время нашего разговора, мне пришлось выключить телефон, потому что постоянно кто-то звонил.

Бывает, что мне надо сделать определенную математическую работу. Я полностью на ней концентрируюсь. Тогда выключаю телефон, Фейсбук, другие социальные сети. Неделю работаю и не хочу, чтобы меня отвлекали. Но бывает и наоборот, и мне интересно провести время в компании друзей у них на яхте или на моем борту.

Надо сказать, что большинство яхтсменов ходят на яхтах, которые постоянно стоят в маринах и выходят из них только на гонки или на небольшие круизы. Тех, что много или постоянно путешествуют, сравнительно мало.

В основном люди, которые живут на яхтах, это пожилые пары, обычно англичане, австралийцы, новозеландцы, французы… У них уже есть определенный капитал и постоянный доход от бизнеса, например от сдачи в аренду недвижимости. И они просто живут на яхте, потому что это для них намного комфортнее, чем жизнь в доме или квартире на берегу. При этом в основ ном они стоят на месте. Например, на Карибах из таких яхт можно целые города создать. Там может быть по 20–50 таких яхт, что стоят в одной марине или в одном заливе. Они все ходят в один бар, друг друга знают, общаются на одном радиоканале. У них свое сообщество. Они иногда конечно ходят, и довольно далеко. Но или возвращаются, или там находят такое же сообщество и снова стоят в марине.

Или, к примеру, у меня есть друзья, с которыми я познакомился на Гренаде. Семья, которая живет на яхте и совершает неспешное кругосветное путешествие. У них две дочки: одной – 5 лет, другой – около 15, они тоже живут на яхте и совершают остановки, на одной из них мы и познакомились. Таких семей тоже довольно много. А вот молодых пар не так много.

Про себя я не могу сказать, что я одиночка, я просто люблю свободу и, честно говоря, не люблю быть ответственным за других. Поэтому я и хожу в основном один.

Я не утверждаю, что моя философия паруса самая верная, в том и прелесть парусного спорта: его спектр настолько широкий, что каждый может найти для себя наиболее подходящий режим. А еще он хорош тем, что нет необходимости строить из себя что-то, держать, так сказать, статус. Например, миллионер, который ходит на роскошной яхте, спокойно может пить со мной ром на моей лодке или я угощаться у него. И оба мы сидим в шортах и разговариваем или о море, или о девушках, или даже о математике.

Украинский флаг. Атлантический Океан, 2016 год

Есть ли у тебя конечная цель?

Конечно, хочется, чтобы мой внутренний компас всегда показывал правильное направление. Но цель – не хочу, чтобы была конечной! Да и что такое цель? Открыть новые области в математике, посетить новые земли, рассказать о своих приключениях, приобщить к морю детей. Это понятно. Но каких-то иных целей я не ставлю. И не факт, что я всю жизнь буду ходить на яхте. Отнюдь, если завтра мне захочется сойти на берег, то я сойду. В конце концов, ведь мы свободные люди.


Текст: Сергей ПОЛИЩУК
Фото из архивов журнала «Шкипер» и Алексея СОЛЯНИКА

3 Comments

  1. Хорошее интервью. Я был профессиональным моряком, штурманом. Работал и на китобойке. Был знаком с АН Соляником и хотел бы завязать контакт с его сыном Алексеем. Помогите с адресом на фейсбуке, пожалуйста.
    Вальтер

  2. Невероятно интересно!
    Хотелось бы быть в составе экипажа в одном из ваших походов

Leave a Response