Подводная археология

share on:

Мы привыкли видеть современные яхты и парусники такими, какими они есть сейчас. Современные технологии и решения позволяют управлять яхтой одному человеку. Как развивалось яхтостроение на протяжении столетий? – этот вопрос стал главным в жизни подводного археолога, доцента кафедры морской археологии Университета Коннектикута Крума Бъчварова…

Когда мы готовили материл о чемпионате Европы по судомо­дельному спорту в Каварне (Бол­гария), даты соревнований совпали с проведением Черноморской археоло­гической экспедиции Black Sea MAP, и нам повезло познакомиться с Крумом Бъчваровым (Kroum N. Batchvarov), док­тором философии, профессором Мор­ского археологического университета Коннектикута, подводным археологом и яхтсменом, человеком, отлично знаю­щим историю кораблестроения и разви­тия паруса как такового. В его жизни ях­тинг и профессия тесно переплелись и стали неотъемлемой частью друг друга.

Крум родом из Болгарии, но уже про­шло 27 лет, как он уехал из родной стра­ны, чтобы заниматься любимым делом, вести раскопки и исследования подводных глубин. Перспектива карьерно­го роста была за пределами Болгарии. «Больше половины моей жизни прошло за границей», – говорит Крум.

Черное море хранит тайны парусни­ков времен Византийской и Римской империй, затонувших более 2500 лет назад, близкое расположение Турции тоже оставило отпечаток на дне Черно­го моря.

Крум вернулся в Болгарию, в порто­вый город Бургас, на время экспедиции. Это уже не первая его командировка на родину, но самая масштабная за всю историю мировой подводной археоло­гии. Проект Black Sea MAP длится с 2015 года, и за это время исследователями было найдено более полусотни мест кораблекрушений. Каждое погруже­ние под воду – это как открытие в кос­мосе. Там время застывает, некоторые судна не только сохранили обшивку, но и мачты, стоящие в вертикальном по­ложении, а трюмы забиты амфорами с провизией. Только под водой все архео­логические находки остаются в целост­ности и сохранности, не разграбленные и не уничтоженные мародерами. Благо­даря этим раскопкам ученые находят подтверждение историческим теориям, подкрепляя их фактами и артефактами. Чем древнее судно, тем оно лучше сохра­нилось. Крум говорит, что это связано с тем, что более поздние парусники уже могли строить с использованием ме­таллических гвоздей и шпилек, а метал в воде ржавеет и корабли разрушаются быстрее.

Разговаривать с этим человеком мож­но часами, о каждом кораблекрушении он расскажет с мельчайшими подробно­стями и, как настоящий яхтсмен, сразу оценит сложность управления тем или иным видом найденного судна. Ему уда­лось совместить невозможное – парус­ники над водой и под водой.

Доктор Бъчваров, почему Вы решили заняться именно подводной археологией?

Археология – это мечта с детства, особый интерес у меня вызывают суда 17 века. Все началось с первой книги, ко­торую мне подарил отец, и я начал инте­ресоваться кораблекрушениями.

Какая экспедиция была особенно значимой для Вас?

В Китене, у берегов Болгарии, во вре­мя исследований обломков «Киттен­ского» корабля в 2000 – 2003 г.г., это было на тот момент первое постсредне­вековое кораблекрушение, найденное в Черном море, полностью раскопанное и задокументированное. Его корпус со­хранился ниже ватерлинии, тем не ме­нее, средиземноморские примеры су­дов с аналогичной конструкцией, а так же обломки, найденные в Каталонии, крушения в Турции и во Франции не так хорошо сохранились, и археологи не имели достаточно информации. Моя дипломная работа была на тему: «По­стройка судов XVII века», а докторскую диссертацию я защитил именно на ис­следованиях «Киттенского» корабля, построенного в 1789 – 1807 годах, во времена царствования султана Селима ІІІ. Болгарские археологи думали, что нашли только часть корпуса и никаких артефактов, но они ошибались. При про­ведении раскопок этого крушения я еще не знал, насколько оно хорошо сохрани­лось, и даже не предполагал, что попаду в долгосрочный Черноморский проект. Правда «Киттенское» судно уже больше не является единственным, в 2015 году у берегов Черноморца (Болгария) док­тор Драгомир Гарбов раскопал еще одно судно 1860 года, но оно относится к западноевропейскому типу – построенное в Австро-Венгрии.

Чем сложна работа с деревянными экспонатами, какие особенности их хранения и консервации?

Самая большая проблема как раз и со­стоит в хранении деревянных экспона­тов. После длительного пребывания в воде клетки дерева теряют свою струк­туру, при испарении воды внутри кле­ток образуется вакуум и они не могут держать свою форму, поэтому разруша­ются. Консервация заключается в том, чтобы заполнить клетки древесины и не дать разрушиться, для этого исполь­зуют полиэтиленгликоль. Это самый доступный способ, хотя процесс доста­точно длительный: чтобы дерево про­питалось полностью, его нужно погрузить в раствор на 3-4 года. Именно так консервировалась знаменитая часть ко­рабля XVI века «Мери Роуз» на историче­ской верфи г. Портсмут в Англии.

Вы снова вернулись в Болгарию и на этот раз в Бургас. Какое крушение можно назвать самым ценным в этой масштабной Черноморской экспедиции?

Все кораблекрушения, которые мы нашли, ценные. По ним мы можем су­дить о мореходстве целого региона. Мы нашли 2-3 римских корабля в отличном состоянии, 2 древнегреческих судна IV–V веков до нашей эры. Также наш­ли «Круглое» судно из средневековья, останки подобного находили еще в XIX веке, так называемые суда Контарины, но они, к сожалению, были разобраны и не задокументированы по нынешним стандартам. А найденное нами торговое судно просто в идеальном состоянии: 2 мачты стоят вертикально в степсах и в корме остались на месте оба рулевых весла. Также мы обнаружили купеческое судно X века, на нем сохранился двуш­кивный блок, который мы подняли для дальнейшего исследования, и много крушений Османского периода, на двух из которых сохранились брашпили, есть интересные экземпляры с необычным рангоутом. Были найдены 6 или 7 судов XIX века европейского типа, очень инте­ресные и хорошо сохранившиеся.

Приходилось ли Вам участвовать в раскопках на суше?

О, я всегда работал только под водой, кроме исследования корабля XVII века «Васа» в Стокгольме, над которым я про­вел 2 года. Когда-нибудь я опубликую и этот материал.

В чем заключается работа после экспедиции? Вы сами обрабатываете информацию или над проектом трудится целый коллектив?

После полевых работ вся информация анализируется. Это делается в несколь­ко этапов. У нас собралась междуна­родная команда. Руководитель проекта профессор Джон Адамс из Университета Саутгемптона, я занимаю второе место. Профессор будет работать над древни­ми кораблекрушениями, в том числе и с «Круглым» средневековым судном, я буду соавтором этой научной работы. Я отвечаю за кораблекрушения постсред­невекового периода, включая суда вре­мен казачества. Поэтому я пригласил на борт «Хавилы» украинских археологов – это Тарас Певный из Киева и Дмитрий Кобалия из Запорожья, который поднял несколько казачьих лодок на острове Хортица. Также в нашей международной экспедиции были англичане, шотланд­цы, испанцы, шведы и, конечно же, бол­гарские археологи.

Кому принадлежит исследовательское судно HAVILA SUBSEA?

Судно принадлежит норвежской ком­пании, но находится в аренде у швед­ской фирмы, на борту ее экипаж и ко­манда пилотов подводных аппаратов, оснащенных камерами, помпами и обо­рудованием для бурения.

Действительно, корабль современно оборудован. Пилотируемые подводные роботы делают съемку затонувших ко­раблей и геодезию дна, все данные сра­зу же обрабатываются на борту, после чего печатаются детализированные 3D модели.

Такие длительные командировки очень часто совпадают с парусным се­зоном, когда самое время заняться ях­тингом. Крум признался, что в этом го­ду выходил на своей яхте «Сириус» всего несколько раз в воды Атлантики. В са­мый разгар сезона пришлось поднять яхту, чтобы не оставлять ее без при­смотра целых два месяца, на время под­готовки и проведения Черноморской экспедиции. Но открытия и найденные кораблекрушения превзошли все ожи­дания – еще никто и никогда не находил в таком количестве так хорошо сохра­нившиеся корабли.

Изучая реальные останки парусников, Крум также исследует развитие судо­моделизма. Модели кораблей строили издавна, как только появились первые паруса. Их изготавливали для презен­тации будущего судна или как элемент интерьера.

Крум рассказывает об известных мо­делях: «Ранние исследования относятся к первой половине XVІI века, уцелевшие масштабные копии, которые нам из­вестны, были построены в середине XVII века. О некоторых моделях известно, что они уже создавались после построй­ки реальных судов. Одной из них явля­ется модель трехпалубного корабля «Св. Михаил» 1669 г., сделанная для капита­на Роберта Холмса, на память, так как он очень любил свой корабль.

Голландцы, французы и англичане строили модели по-разному. Но у них отслеживается общий стиль изготовле­ния. Построенные в XVII веке и до сере­дины XVIII века модели были в основ­ном адмиралтейского типа (navy board). Они обычно имели обшивку до бархоута, а ниже оставалась открытая часть корпуса для демонстрации шпангоутов и внутреннего обустройства. Сохранив­шийся трехпалубник в Стокгольме, ве­роятно, построен в 1658 или 1659 году. А также двухпалубник, находящийся в На­циональном музее Гринвича. Полагаю, что это две самые ранние сохранившие­ся масштабные модели адмиралтейско­го типа.

Со второй половины XVIII века сохра­нились модели уже с полной обшивкой корпуса, так называемые georgian model.

Примерно с XIX века, по нашим дан­ным, модели использовались в качестве проектирования. Это так называемые «полумодели». Они представляли со­бой разрез корабля для демонстрации формы одного борта или части корпуса с планировкой, интерьером и деталями.

Правда в том, что мы до сих пор не знаем, зачем были созданы все подоб­ные модели. Как точные копии для ис­пытаний перед постройкой кораблей или для красоты в качестве сувенира. Нам удалось познакомиться с Крумом Бъчваровым на чемпионате по стендо­вому судномоделированию в Каварне, где известный подводный археолог и исследователь кораблестроения удивил своим феноменальным знанием прак­тически всех представленных парусных моделей, безошибочно называя автора чертежей, по которым построена та или иная копия.

Человек, который настолько любит паруса, в любых проявлениях, и задается вопросами: «С чего все началось?», «Что было первым – модель или корабль?» – не может не вызывать восхищения. Хо­чется только пожелать, чтобы времени хватало и на исследования, и на парус­ный спорт, чтобы не приходилось жерт­вовать яхтингом ради великих откры­тий подводных тайн.


Текст: Ольга ДАНИЛЮК
Фото: Крум БЪЧВАРОВ
Фотовизуализация подводных крушений: Rodrigo Pacheco-Ruiz
3D макеты кораблекрушений: Black Sea Maritime Archaeology Project

Leave a Response